«Почти каждый камень на этом острове напоминает о героических деяниях. Вся его земля полна следов истории его войн и незатухавшей веками борьбы за свободу» — так представляют иностранцам Крит, самый крупный из двух тысяч больших и малых греческих островов.
Когда-то от его изрезанных берегов отплыла к легендарной Трое союзная царю Агамемнону рать, восемьдесят черных судов пронеслося под критской дружиной» — читаем у Гомера.
Когда я впервые переправился из Афин на остров морским паромом, открывшаяся панорама Крита, запитого ослепительным солнечным светом под голубым куполом безоблачного неба, напомнила мне южный берег Крыма! Словами Крит невозможно описать. Здесь нужно побывать, пожить, воспринять его душой и телом.
Чуть отступившие в глубь острова горы с главной вершиной — Идой, кудрявым покровом зеленых лесов и дубрав каштанов, платанов, средиземноморской сосны. Оранжевыми пятнами выделяются террасы плантаций виноградников и субтропических садов. То обрывистые, то пологие берега вдоль моря. Нависающие над волнами прибоя скалы. Глубокие прорези ущелий и золотистые подковы бухт. Тут и там, словно наброшенное на живописный ландшафт колье из бело-розовых ракушек, цепочкой тянутся приморские отели, гостиницы, бунгало
Главные города-порты Ераклион и Кания, рыбацкие деревни и горные жилища садоводов. овсоводов и пастухов сохранили традиционные черты «островной архитектуры», отразившей гордый и независимый характер коренных жителей Крита.
Здесь, по преданию, родился «громовержец» и «метатель молний» Зевс. Рея, жена повелителя богов жестокого Крона, проглатывавшего всех своих новорожденных детей, «удалилась на остров Крит, и там, в глубокой пещере, родился у нее младший сын, Зевс. А неистовому отцу Рея дала проглотить вместо сына длинный камень, завернутый в пеленки».
Укрытый в спасительной пещере, младенец Зевс рос и набирался сил. Нимфы Адрастея и Идея вскормили его молоком божественной козы Амалфеи (Ее многочисленное потомство, то ли в шутку, то ли всерьез уверяют критские пастухи, и сегодня общипывает листву на кустарниках острова.)
С Критом связан миф о знаменитом Лабиринте с его чудовищем Минотавром — сыном царя Миноса, о его красавице дочери Ариадне, передавшей спасительную путеводную нить из Лабиринта греческому герою Тесею, сразившему мечом людоеда с бычьей головой
Над холмами и дубравами Крита летели навстречу свободе Дедал и Икар. «Те, кто видел их полет высоко над землей, — повествует миф о побеге с Крита величайшего скульптора и зодчего Афин Дедала и сына его Икара, — думали, что это два бога несутся по небесной лазури»
В расцвет своего могущества Критское царство (примерно в 1700 г. до н.э.) было сметено с лица земли экологической катастрофой—чудовищным по силе взрывом вулкана на острове Тера (в 120 км севернее Крита). Так погибла самая древняя в Европе минойская цивилизация. Ее величественные, полные неразгаданных тайн руины - великолепно сохранившиеся фрагменты дворца Кносс с подземным Лабиринтом и обнаружил в начале ХХ века во время раскопок в 5 км от Ераклиона английскй археолог Артур Эванс.
Обильный плодами Крит назван Гомером "тучным островом". Во многие страны идут выращенные здесь самые ранние и самые поздние овощи и фрукты. Конечно, и знаменитое сладкое виноградное вино "Кокино". Но каким же тяжелым крестьянским трудом оно создается!
Вокруг холма, где возвышаются руины дворца Кносс, зеленеют виноградники. Здесь и привлекла мое внимание семья местного виноградаря. Отец и старший сын, взвалив на плечи длинные металлическиие трубы разборного водопровода, тянули живительную артерию высоко в горах. А там, почти на высоте полета птиц, два других виноградаря окучивали крючковатые лозы. Крестьяне взрыхляли крутой склон "самопрыгающим" механическим плугом. Он напоминал гигантскую железную стрекозу, укрощенную человеком.
А вечером, прогуливаясь по центральной набережной Ераклиона, я набрел на уличный "прилавок" местного ремесленника. Меня буквально заворожил золотисто-багровой вспышкой в лучах заходящего солнца отчеканенный на меди бык с парой бес-страшных акробатов. Один повис на острых рогах, другой, вскочив на спину бешено скачущего быка, проделывал немыслимой смелости и красоты трюк.
Э, да ведь еще утром, осматривая залы дворца Миноса, я любовался фресками, на которых изображены, быть может, самые древние из древнейших цирковые актеры, проделывающие смертельно опасные акробатические трюки. И вот теперь ту же самую сценку я увидел изображенной на продолговатой медной доске. Чеканщик придал выпуклую форму персонажам этой рискованной «джигитовки», разыгрывавшейся перед царскими очами Миноса за несколько тысячелетий до наших дней
— Сколько вы трудились над этой чеканкой? — спросил я мастера.
— Пожалуй, несколько месяцев, может быть, около полугода, - неторопливо, с достоинством ответил критский художник.
Крит невозможно описать словами, как невозможно передать в словах звучание прекрасной мелодии. Его надо видеть. Его воздухом дышать. Его море воспринять душой и телом. Крит—это земля веков. Здесь слышно течение времени.
