Увидеть новую реальность?!

 Павел Лахтунов • 02 января 2017
Ряд Фибоначчи - назван так по имени итальянского математика Леонардо из Пизы, более известного как Фибоначчи (сын Боначчо). Его ряд — это дискретный числовой шлейф «Sectio Aurea» («золотого сечения» — в наименовании Леонардо да Винчи).

    - с профессиональных позиций физиков-теоретиков, математиков-симметрологов, художников-формалистов

    Ряд Фибоначчи
    Он назван так по имени итальянского математика Леонардо из Пизы, более известного как Фибоначчи (сын Боначчо). Его ряд — это дискретный числовой шлейф «Sectio Aurea» («золотого сечения» — в наименовании Леонардо да Винчи).

    1 + 1 = 2
    1 + 2 = 3
    2 + 3 = 5
    3 + 5 = 8
    5 + 8 = 13

    Пояснение от Иоганна Кеплера:
    «Построение пятиугольника невозможно без той пропорции, которую современные математики называют божественной. Устроена она так, что два младших члена этой нескончаемой пропорции в сумме дают следующий член, причем та же пропорция сохраняется до бесконечности. По образу и подобию этой продолжающей себя пропорции сотворена, как я полагаю, производительная сила, и этой производительной силой запечатлен в цветке подлинный смысл пятиугольной фигуры».


    В своей миниатюре-шутке «Новогодний подарок, или О шестиугольных снежинках», изданной в 1611 году, Иоганн Кеплер был, по-видимому, первым, кто обратил внимание на связь листорасположения с золотой пропорцией.

    Сегодня более или менее ясно: число 5 в вопросе о живом нельзя обойти ссылкой на мистику пифагорейской пентаграммы.

    …В 1850 году немец Цейзинг переоткрывает (!) ряд Фибоначчи и как «закон пропорций» — везде: в человеческом теле, морфологии животных, в ботанике, в архитектуре, в музыке. И публикует в книге «Эстетические исследования».

    Становится ясно: вопрос возвращается к Кеплеру, к итальянскому Возрождению, к античности и Египту.

    С другой стороны, растет вал конкретных фактов-столкновений с «золотым сечением» с числами Фибоначчи, в том числе и внутри математики (масса изданий, обществ и даже журналов «фибоначчистов»). У каждого, кто пытался вникнуть в проблематику, остается ощущение: он попал в некий нескончаемый, захлестывающий поток информации. Справиться с ним предприняли попытку практически одновременно в начале ХХ века Малевич и Флоренский.

    Малевич — геометрическим «текстом» своих картин, начиная с 1915 года. Флоренский — серией работ, недавно выпущенных издательством «Мысль».

    Позднее появилась книга Матила Гика (на русском языке в 30-х годах) «Эстетика пропорций в природе и искусстве», развивающая исследовательские начинания в этой области. К сожалению, в русском переводе специальную главу, посвященную пирамиде Хуфу, редакция выкинула, сочтя ее «доходящей до мистицизма«… К слову сказать, в 80-е годы книги Гика (но не на русском) расходились как бестселлер.

    Со временем попытки продолжались. 1948, 1955 годы — «Модулор» Корбюзье (в учебную программу для художников был включен только на кафедре профессора Е. Б. Адамова в Московском полиграфическом институте).

    В 80-е — обращение архитектора А.А. Пилецкого к системе размеров и их отношений в древнерусской архитектуре.

    И наконец, в 1981 — «бестселлер» (тиражом 1850 экземпляров) «Биомеханика, бионика и симметрия» С.В. Петухова, где вопрос о «золотом сечении» и числах Фибоначчи был поставлен в собственный математический контекст проективно-геометрических представлений, начинавшихся когда-то (до того как стать геометрией) у Леонардо и Дюрера как практика и теория перспективы (!). Этого не ожидали.