Я познакомился с Леной, когда она училась на четвертом курсе Кубанского университета. Я уже техникум закончил, в армии отслужил и работал на приборостроительном заводе. Мы с мамой жили хоть и в большом городе, но все-таки в своем кирпичном доме. А мама работала преподавателем биологии в школе. Мы встречались с Леной, ходили в кино, а потом я ее стал домой приглашать, она сама не из Краснодара, из станицы в шестидесяти километрах. В общем, нам было очень хорошо вдвоем. Лена мне нравилась, она была очень красивая девчонка, и я ей тоже. И маме она понравилась, они даже так подружились, что Лена стала заходить в гости и когда меня дома не было, и они вместе делали пирожки или пельмени, или варенье, в общем, по хозяйству занимались. А мне это приятно было.
Потом мы поженились и стали жить вместе. Лена закончила университет, и мама устроила ее в свою школу преподавателем математики. У нас как-то так все считают, что если женщина преподает математику, то она вся из себя строгая и сухая, а преподавательницы музыки, например, веселые и красивые. Моя Лена была как раз веселой и красивой, отлично пела и танцевала, а еще любила вкусно готовить, они с мамой на пару всегда чего-нибудь выдумывали такое, что пальчики оближешь, В общем, все было очень хорошо, и я даже гордился, что у, меня такая жена, потому что когда мы вместе ходили в кино, или в театр, или на -танцы, то я замечал, как на нее другие мужики глядят. И нам часто говорили, что мы хорошо смотримся вдвоем. Наверно, так и было.
Летом на выходные мы часто ездили на море, в Джубгу, автобусы давал завод, в них и ночевать приходилось, это было очень весело. На море Лена была заводилой и дальних прогулок, и всяких игр, костров, танцев. Она вела себя как учительница с учениками, и все ребята из нашего цеха, и те, которые были намного старше, и даже их жены слушались ее. Ну, а я, так уж выходило, был ее любимым учеником. Может, кто-то скажет: мол, чересчур хорошо у вас все получается, так не бывает. А я вот думаю, думаю об этом времени и ничего другого вспомнить не могу. Да, было хорошо, и даже я, извините за громкое слово, был счастлив. Только тогда не думал так, а считал, что все нормально, так и должно быть. А что? У жены моей, как говорится, все при ней, ну так за это я и люблю ее, потому она и женой моей стала, что ж тут удивительного?
Потом у нас родилась Надюшка, я очень радовался, когда она родилась, такая замечательная, смешная девчушка, очень похожая на меня, а характер — копия мамы, все время улыбается, лопочет по-своему и почти не капризничает. Я-то сам трудно схожусь с людьми. А Надюшка и на руки ко всем шла охотно, посидит немного, поулыбается, я так понимаю, из вежливости, а потом ко мне тянется. Так мы и жили. Конечно, бывало и ругались, но быстро мирились и забывали про это. Когда все так хорошо, спокойно, человек привыкает и начинает думать, как бы ему сделать, чтобы еще лучше стало. Теперь я понимаю, как это опасно, потому что сделать очень хорошее еще лучшим — все равно что по лотерее машину выиграть, а потом еще и марку особую требовать.
Как-то перед самым Новым годом, 1988-м, заехала к нам школьная подруга Лены Ирина, они переписывались. Ирина жила в Москве, прилетела на праздники к родителям, но перед тем как ехать в станицу, заглянула к Лене — давно не виделись. Весь вечер сидели, разговаривали. Ирина запросто так рассказывала, какая у нее квартира в Крылатском, улучшенной планировки, и какие в Москве магазины замечательные, ну и вообще — театры, выставки и все такое, о чем по радио и по телевизору непременно говорили. А у нас туалет во дворе, зимой это совсем никуда не годится. Лена улыбалась в ответ и говорила, что Ирина просто отвыкла в Москве от той жизни, как у родителей в станице жила, а мы тут живем, как жили, и ничего, нормально. Ну да, у нас нет ванной, но зато есть банька в саду, там печка, и зимой помыться можно.
А я все это слушал, и как будто черви изнутри меня точили. Захотелось, чтоб и туалет в квартире был, и ванная, и кухня, как у тех, кто в больших домах живет. Но ничего подобного я не мог получить в Краснодаре, дом у нас хороший, три комнаты и веранда большая, кто ж бы мне при этом еще и квартиру дал? Люди по десять лет в общежитиях мучаются, очереди ждут, а с моими условиями и разговора никакого. Утром Ирина уехала к своим, пригласила нас в Москву, как будет время.
Стал думать и понял, что я в жизни ничего особенного и не сделал. Ходил в школу, в техникум, потом отслужил в армии, женился, а как будто ничего не изменилось, только теперь не в школу или техникум хожу, а на завод. Все главное — мама, дом — как бы и до меня существовал: а жена, дочка — как бы присоединились к тому, что уже был. А что же я сам сделал? Баньку построил, «титан» там установил да печку сложил, вот и все. Не то чтобы я, там, ночи не спал или похудел от этих мыслей, но нет-нет, да и стукнет в голову: идет времечко, идет, а я ничего особого в жизни не сделал. Конечно, мир удивить или стать очень знаменитым я не хотел, это мне бы и не удалось, но сделать что-то такое, чтобы хоть самому себя уважать можно было — это да.
Когда начались весенние каникулы, мы поехали в Москву, к Ирине, ну и по магазинам походить, Лене, Надюшке хорошие вещи купить. А мама осталась с Надюшкой. Ирина встретила нас хорошо, еще каких-то гостей пригласила. Она закончила аспирантуру и преподавала в институте. Гости все из себя москвичи, умные, обходительные, и стол хороший, в общем, нам понравилось, даже и Лена, смотрю, загрустила немного. А потом, когда гости ушли, Ирина рассказала, как из-за этой квартиры она фиктивно вышла замуж, потом развелась и стала сама себе хозяйка и с квартирой. Теперь над диссертацией работает и вообще живет в свое удовольствие в столице.
В общем, как-то так вышло Ирина возьми да и скажи: «Своей лучшей подруге я бы с удовольствием помогла. Игорю в Краснодаре все равно ничего не светит, пусть разводится с тобой, приезжает в Москву, фиктивно женится на мне, потом, через годик-другой мы обменяем эту квартиру на двухкомнатную, разведемся, снова разменяем на две однокомнатные, и — приезжайте с Надюшкой и живите, как люди в Москве». Лена, как сейчас помню, засмеялась, а у меня как будто короткое замыкание в голове произошло: так вот же тот самый случай, тот шанс сделать что-нибудь особенное.
Ирина говорит: «Да ты не беспокойся, я на твоего мужа не претендую, ты ж понимаешь, мне и самой хочется, чтобы лучшая подруга близко жила, встречались бы почаще, и вообще веселей жить было бы». Так оно, вроде в шутку разговор начался, а потом и всерьез договорились, что так и сделаем. Конечно, маме про фиктивный брак рассказывать не стали и то, что развелись, тоже скрыли от нее. Все-таки Лена с большой неохотой пошла на это, а я уже завелся, уже прямо-таки видел, как мы в Москве живем, в своей уютной, современной, как у Ирины, квартире.
Маме сказали, что я устроился работать, где через полтора-два года мне дадут квартиру. Она, конечно, очень расстроилась, никак понять не могла, зачем нам та Москва сдалась, чем в Краснодаре жить хуже. Уехал я. Поначалу все шло, как и договаривались. Женился, стал жить у Ирины. Квартира у ней однокомнатная, поэтому спал на кухне, там небольшой такой диванчик стоял. Поступил работать на завод «Рубин», у меня ж пятый разряд радиомонтажника, так что с работой никаких сложностей не было.
Я не сказал, что Ирина, хоть и одноклассница Лены, а женщина некрасивая, худая, нервная и готовить совсем не умела. Ну а мне-то какое до этого дело? Я работал на заводе, вечером разносил «Вечерку», а ночами, через две на третью, сторожил детский садик. Зарабатывал неплохо. Часть денег отдавал Ирине за питание, часть откладывал на то время, когда квартиру двухкомнатную выменивать надо будет, а остальные тратил на подарки — каждый месяц, а то и два раза мотался в Краснодар, не с пустыми руками же ехать. Конечно, скучал по Лене и Надюшке, да и по маме, но терпел. Раз уж решился на такое дело, так надо терпеть.
Лена была рада, когда я приезжал, но все время говорила, чтоб я бросил все и возвращался домой, как будто чувствовала, что добром это не кончится. Ну а я — как же брошу? С Ириной были вполне нормальные отношения, что готовить не умела, так я это и не чувствовал почти, утром яйцо себе сварю, вечером яичницу на сале сделаю, а обедаю на заводе или в кафе зайду. Ну конечно, иногда и вместе обедали, ужинали, или куда-то ходили, когда она билеты приносила. Так вот прожили мы почти полтора года.
А потом Ирина как-то неожиданно изменилась. Дело шло к тому, чтобы заняться обменом квартиры, ну и дальше, как договорились. То у нее халат распахнется, то забегу в комнату, а она голая на кровати лежит, читает. Разговоры какие-то странные заводит, все хочет выяснить, как я к ней как к женщине отношусь. Я понял, к чему она клонит, но опять же так просто не скажешь — отвяжись. Ну, я старался как мог, чтоб и не обиделась, и никаких планов серьезных не строила. Я ей про квартиру, мол, время заниматься обменом, давай, ты же говорила, что люди знакомые есть, ходы-выходы всякие знаешь, а она мне про то, что я ей приснился и как ей грустно и одиноко. И с Леной ведь не посоветуешься, как тут быть.
Стал я сам узнавать, как можно квартиру на двухкомнатную обменять, объявления читаю, звоню людям, а Ирина возьми да и приди ночью ко мне на кухню. Вот так влип! Делать было нечего, пришлось так прямо сказать, что я здесь живу ради того, чтобы Лену с Надюшкой в Москву перевезти. Об этом только и думаю. У нее тут истерика случилась, стала кричать, что я черствый, тупой и вообще плохой человек, из-за меня она полтора года потеряла, никакой личной жизни, я ж тут мешаю, выходит, и за это еще и гадости ей говорю постоянно.
Ну, я собрал вещи и ушел. Переночевал на вокзале, потом у ребят в общежитии несколько дней перекантовался, потом они помогли мне снять комнату неподалеку от метро «Багратионовская», там же и завод почти рядом. Думал, Ирина успокоится, остынет, возьмется за обмен квартиры. А она вместо этого подала заявление в суд, что я женился на ней фиктивно и обманул всякие ее надежды на создание семьи. Ну и дела тут закрутились. Скажу одно: кто не знает, как это, когда сидят посторонние люди и спрашивают, спал ты с нею или нет, лучше б никогда и не знали. Два заседания суда состоялось, а потом она все же забрала заявление. Но мы развелись.
Больше месяца не был я в Краснодаре, приехал — а Лена чертом на меня смотрит. Я ей рассказал про суд, а она говорит, что сама все знает, звонила Ирине, и та ей все рассказала. Я тогда и про то, как Ирина соблазнить меня хотела, рассказал, а Лена твердит, все знаю, все знаю. Ну, нервы у меня и так на пределе были, тоже стал орать, даже Надюшку с мамой разбудил. В общем, поругались мы крепко, так и уехал я злой на Лену. Думаю, сама поймет, что была не права. Теперь я надеялся, что комнату дадут от завода. А когда телеграмму от мамы получил, примчался в Краснодар, было уже поздно.
Лена ушла к другому человеку, преподавателю университета, он ее, еще когда студенткой была, обхаживал. Я ходил- к ней в школу, все объяснил, клялся, уговаривал, даже угрожал, но она уже так решила, а меня и слушать не стала. Что мне было делать в Москве? Я вернулся в Краснодар, опять работаю на приборостроительном, живем с мамой, она уже на пенсии. Лена и Надюшка живут в центре, у них двухкомнатная квартира. Я раз выпил и решил прибить ее нового мужа. Сидел у подъезда, караулил, а как увидел их, рука не поднялась. Понял, что, хоть убью его, в порошок сотру, Лену все равно не верну.
А мама по-прежнему любит Лену, ходит к ним, Надюшку на выходные приводит. Меня не попрекает, но я и сам знаю, что дурак. Хотя никак не пойму, в чем же я виноват? Хотел же как лучше, не для себя ж старался. А может, и не надо было такого хотеть, а жить себе рядом с любимыми людьми да и радоваться. Я часто прихожу к ее школе, смотрю, как она идет мимо. Только теперь понимаю, какую женщину потерял. Это и не вина даже, а просто дурость. Когда она видит меня, здоровается, а в последнее время даже улыбнулась несколько раз. Мне кажется, она вернется ко мне, ведь мы же любили друг друга. С этим и живу. И жду.
Вот такая у меня история случилась. Извините, если задержал ваше внимание слишком длинным рассказом. Я и так многое пропустил, а короче никак не получалось.
