СТРАУСОВА ЗАЩИТА

Владимир ЛЕВИ • 16 марта 2018
Боре М. было почти двенадцать, когда он с исчерпывающими подробностями узнал, как получаются дети. Вот так запоздание!...

    Доктор В. Л. Леви о проблемах полового воспитания.

    — Врешь ты, все врешь!

    — Ха-ха, во дурак-то!

    — Сам дурак! Врешь!

    — Ну на что спорим, а! Тебя когда спать загоняют! Не поспи час, ну два. Знаешь как можно! Заварки чайной наглотайся. Они у тебя в другой комнате, рядом, да! А ты ухо к стенке... Да чего ты ревешь, ты что!..

    Это был психический ожог, шок. Он заболел.

    Родителей он боготворил. Вместе строили парусник... И вдруг этот Санька прицепился к нему с вопросами. И выяснилось, что он ничего не знает! И тогда Санька ему все рассказал, и как рассказал...

    Две недели почти не сомкнул глаз. Наконец, однажды ночью не выдержал, спрыгнул с кровати...

    «Хотели его уберечь... Сохранить чистое отношение... Он и не спрашивал никогда ни о чем... Таком... Проходил в школе биологию... Думали, вырастет, сам поймет,— объясняла мать.— ...А теперь не может нам простить. Говорит, что не хочет жить...»

    Его все еще приходится лечить: плохо спит, раздражителен, напряжен, недоверчив к родителям, необщителен со сверстниками, то и дело подозревает у себя фантастические болезни, утратил ко всему интерес...

    Обдумывая этот случай, я спрашивал себя: может быть, мальчик был изначально неуравновешен, психически неустойчив, и Санькины «откровения» послужили лишь поводом, пусковым толчком болезненного состояния, а не причиной? Сколько ребят в том же возрасте и намного раньше получают такое вот «просвещение»— и ничего, как-то обходится...

    Да, случай особый. Но будь родители менее наивными и более предусмотрительными, этот срыв удалось бы предупредить или хотя бы смягчить. Привить заранее некий иммунитет, разъяснив кое-что — спокойно, реалистично... С той спасительной долей юмора, без которой о самых серьезных вещах говорить нельзя...

    Семилетний допытывается:

    — Ну а все-таки, ну расскажи, как это получилось? А где я был раньше, в папе или в тебе? Да я уже знаю про бабочек и про цветы. И про кошек, и про собак... А папина клеточка прибежала к тебе? А откуда она знала, куда бежать? Ты подсказывала? А если заблудилась? А если бы я получился девочкой?

    Тринадцатилетняя:

    — Я хочу стать врачом по генам, чтобы переделать людей. Чтобы не было ничего грязного и некрасивого... Нужно все переделать, весь организм...

    Шестнадцатилетняя (о взрослых):

    — Они смотрят на нас грязными глазами.

    Тайна рождения, тайна возобновления жизни... Тайна влечения, тайна любви...

    Есть воспитание чтением, беседами, разговорами; есть — примером. И есть — переживанием, действием, отношениями, личным опытом... К половому воспитанию можно отнести изучение биологии размножения по школьным учебникам, чтение книг, слушанье лекции на тему морали и гигиены... Все там, возможно, правильно и все хорошо, только абстрактно.

    Меж тем, жизнь производит воспитание конкретное. Вспомнив собственный опыт, каждый из нас, взрослых, легко отметит момент, когда это вот конкретное воспитание началось и продолжилось. Очень многие, подозреваю, подпишутся под нижеследующим: никакого образования по этим вопросам по существу не получено, никакого такого воспитания. Так взрослыми разумелось, так было поставлено, что всего этого как бы нет или не имеет значения. А рано или поздно выясняется, что все -— есть, значение имеет немалое, а иногда драматичное...

    Такая вот немного нелогичная ситуация.

    Как мы отвечаем на их вопросы

    (шесть типовых вариантов из «эн» возможных).

    1. Пресечение простое. «Отстань. Не приставай, Потом. Никогда. Не видишь, занят. Иди-ка ты к бабушке (погулять). Не задавай глупых (неподобающих, неприличных,некрасивых, нахальных, ужасных и т. д. и т. п.) вопросов, Спроси о чем-нибудь другом».

    Реакция; «Задам, но не вам» Или: «Вопросы взрослым бесполезны, вообще бесполезны».

    2. Пресечение со ссылкой на возраст, «Тебе еще рано это знать. Вырастешь — узнаешь. Много будешь знать, скоро состаришься».

    Реакция: «Долго

    ждать?.. Не хотите объяснить — выясню сам». Или: «Да не буду я лучше расти и не хочу ничего знать».

    3. Пресечение со следствием, «А почему это тебя вдруг заинтересовало? Такая странная тема, а? Такая ерунда, гадость такая!.. Кто это тебя... навел на размышления, а?! Выкладывай! Уж не Алеша ли? (не Маша ли?)»

    Реакция: «Ах вот оно что...»

    4. Отзывчивость не по делу. «Хвалю, приветствую и поздравляю. Весьма знаменательно, весьма, надо сказать, своевременно у тебя возник данный вопрос, а учитывая потребность детства во всесторонних знаниях, он не мог не возникнуть. Как известно, знание — сила, а в человеке все должно быть прекрасно, все без исключения, и душа, и это, как его... Ну, ты понимаешь. Итак, рассмотрим, прежде всего общефилософский аспект проблемы...»

    Реакция: «Ну когда же ты перестанешь так нудно врать?»

    5. Отзывчивость грустная. «Эх, что же... В аиста, значит, не веришь?.. Ни в огород, ни в магазин?.. Пропащее вы поколение, бедненькие, не убережешь вас от информации. Ну так слушай, про пчелок уже знаешь? Ну так вот и у человечков, к сожалению, так же...»

    Реакция: «А почему к сожалению?» Или: «Сами вы бедненькие».

    6. Отзывчивость своеобразная. «Хи-хи-хи, ха-ха-ха, хо-хо-хо. А ну-ка выйдем из кухоньки, чтобы бабушка не слыхала, я тебе кое-что объясню, хе-хе-хе, для начала...»

    Реакция: «Ну и ну»...

    Добавив к вышеописанному традиционно-сентиментальные сказочки-отговорочки про детоносную капусту (за неимением огородов городским жителям приходится довольствоваться овощными базами), аистов и прочих заботливых благодетелей — можно, пожалуй, остановиться.

    Допустим, ребенок достаточно мал и достаточно наивен, что бы поверить в сказочку, и мы этому умилимся, А дальше?

    «Дальше видно будет»,— надеемся мы.

    В том-то и дело, что дальше видно не будет. Или будет, да не совсем то.

    Они спрашивают нас — реже словами, чаще молчаливым, укоряющим недоумением; зачем мы не рождаемся из головы, как Афина, из морской пены, как Афродита? Почему не цветочные праздники, не воздушные танцы, не музыка?.. Зачем какая-то темная физиология?... Почему это приходится скрывать?

    Мы спрашиваем себя в смятении чувств: откуда — такое неудобство, такая щекотливость и болезненность темы, о которой и наедине-то беседовать трудно, не то что публично? Что нас волнует и напрягает, что заставляет то ужимчиво посмеиваться, то краснеть, то бурно негодовать? Почему естественнейшее из естественного вызывает к себе такое неестественное отношение?

    Или оно естественно? Или так и надо — считать то, что нас производят на свет, чем-то постыдным, а в то же время...

    Не осознав, не поняв в себе причин этой напряженной двойственности, можем ли говорить о каком-то половом воспитании? В состоянии ли привить здоровое отношение к полу родитель, педагог, воспитатель, сам такого отношения не имеющий, и, весьма часто, о том и не подозревающий?..

    И самое главное: как это здоровое отношение понимать, что им считать? Каким оно должно быть?

    По-разному это определяет человек молодой и человек старый; женщина и мужчина; женщина, имеющая детей, и женщина, никогда не знавшая близких отношений; врач-сексопатолог и преподаватель литературы; военнослужащий и художник...

    Общее неравнодушие; но каких разных окрасок, каких непохожих звучаний... Множество книг нужно бы написать только о том, почему нам так трудно относиться к проблеме пола спокойно, почему, собственно, это — проблема.

    Сексуальные запреты — зачем, какая целесообразность?.. Чисто ли практическая -— управлять впечатлением, не допускать беспорядочности? Не вносит ли исподтишка свою долю ревность?.. Или что-то еще?.. Может быть, для возвышения, эстетизации, одухотворения пола? Не сам ли дух человеческий восстает против произвола человеческой биологии? Целомудрие — сочетание двух корней: «цельность» и «мудрость». Но б том ли эта мудрость, что пол нельзя отделять от целостного человека, от всего содержания его жизни ?

    Разобраться во всем этом непросто, тем более применительно к себе...

    ...Хотим того или нет, мы вынуждены приучать ребенка к приличиям: побуждаем его стыдиться телесного «низа», окружаем наготу тьмой запретности. Уже это одно, само по себе, создает почву для двойственности в отношении к полу, для напряжения, скрытности и для последующих психотравм. Сокровенная тайна оказывается «загрязненной» уже одной лишь своей анатомией. Узнавая о ней «с улицы», ребенок испытывает потрясение, стыд и горечь — прежде всего за своих родителей. «Как?.. Вот так просто и грязно? И мои папа и мама — вот так — меня?..»

    Так возникают первозачатки ханжества и цинизма — двух главных способов защиты от непостигнутой истины. И когда позднее вступают в свои права потребности пола, включая и потребность в знании о нем, уже практическом,— они сталкиваются с этими заграждениями, с колючей проволокой отвращения или ложной искушенностью, пошлостью. «Запретность плода» действует двояко: и отвращает, и притягивает... В такой психологической ситуации дать знание, опережающее инстинкт, так, чтобы знание не провоцировало инстинкт, очень трудно. А знание запоздалое бывает еще опасней...

    Можно ли полагать, что не обсуждая с детьми проблемы пола, равно как и такие «вечные вопросы», как смысл жизни и смысл смерти, сущность истины, сущность лжи — уходя от этих тем, «закрывая» их или ограничивая — мы «закрываем» вопросы и в самих детях, «оберегаем» их?.. Нет. Оберегаем себя — от себя же, Расписываемся в своем духовном бессилии. Закрываемся от детей. Загоняем их вопросы в подполье. Сами отказываемся от живой связи, от наблюдения и управления их душевным развитием, Страусова защита...

    Согласен: не обо всем можно вслух, напрямик, прозой, должна оставаться и поэзия и высшая поэзия — тайна... Но объявление неудобного предмета или нежелательного явления несуществующим — надежнейший способ это само явление или предмет взрастить до пределов неконтролируемых. Другой способ, прямо обратный: уверенно подозревать; тогда, наоборот, может возникнуть и несуществующее...

    Как психотерапевту, мне приходится вникать в бытийную атмосферу немалого числа семейств, где проблема пола «запрещена», «закрыта», и наблюдать разного рода психологические последствия (один случай привел в самом начале). Как общий фон: дефицит юмора, непосредственность: много скрытой напряженности, претензий и фальши. Можно описать два крайних типа, вернее, два направления развития детей из таких семейств в их последующем отношении к полу и — прошу заметить особо — не только к полу.

    Активный сексоневроз. Повышение интереса и влечения — до стойкой гипертрофии. Добьюсь своего — узнаю, постигну, попробую, испытаю. Не уследите, не остановите, не воспрепятствуете!

    Нарастающее, страстное стремление преодолеть запрет, пересечь границы дозволенного.

    Спектр психологических последствий: упрямство, недоверчивость, скрытность, вспышки агрессивности, внезапные «вылазки» цинизма, развязности. Преходящий онанизм. Тайные сексуальные мечтания со все более упорными попытками осуществления, а подойдут годы — и во все тяжкие, с метаниями между цинизмом и моральными угрызениями... В дальнейшем — часто — деспотизм в семье и сексуальный гиперконтроль (все тот же невроз!) по отношению к собственным детям.

    Пассивный сексоневроз. Подавление проявлений интереса. Вытеснение влечения в подсознание. Для сознания: стыдно, грязно, отвратительно — нельзя этому быть, не хочу, не существует! Для подсознания: все наполнено «этим», во всем «это» ищется и находится. Непризнание в себе сексуальности заставляет, по неизгонимому механизму психологического переноса, усиленно подозревать ее в окружающих.

    Онанизм, сексуальные «наваждения», унизительная, отупляющая борьба с влечением, с малыми победами и многими поражениями; чувство страха, вины, неуверенности и неполноценности; внутренний дискомфорт, подавленность. Застенчивость, замкнутость, мучительная скованность в общении, особенно с противоположным полом; обеднение эмоциональности, бесплодное самокопание при ограниченной деятельности.

    Далее — разнообразные трудности во взрослой интимной жизни (которая может и просто не состояться). В супружестве — неудовлетворенность или неумение удовлетворить. Ревность легко принимает фантастические бредовые очертания. С собственными детьми — отсутствие непосредственности, колебания от чрезмерного либерализма до тирании, со все тем же сексуальным гиперконтролем. В пожилом возрасте возможный вариант: «седина в голову — бес в ребро...»

    Много вариаций и сочетаний, я конечно, опускаю, схематизирую. Но вот так — в самом поверхностном описании — неуравновешенность, дисгармоничность в отношении к полу — передается из поколения в поколение; так рождает она множество проблем, казалось бы, к полу не относящихся...

    А главная причина простая: невежество.

    ...Спросим себя; чего же мы желаем своим детям? Что вкладываем в понятие «половое воспитание», ежели, наконец, признаем таковое необходимым? Какие цели и результаты, какую программу? Какой идеал?

    «Здоровье», «Гармония», «Счастье»... «Нравственная чистота»... «Моральная устойчивость»... Да, да, все прекрасно. Но...

    Из большого множества врачебных и обыденных разговоров на эту тему автор попытался однажды вывести некое совокупное представление — как мы, родители, представляем себе «идеальное» половое воспитание наших подрастающих детей.

    Получилась, по возрастной шкале, примерно такая картина.

    С 3 до 7 — чтобы не интересовались (ничем таким).

    С 7 до 12 — чтобы не интересовались и не подвергались (таким влияниям).

    С 12 до 16 — чтобы не интересовались, не подвергались и не допускались (к таким фильмам). С 1 6 до 18 — чтобы интересовались, но понемножку. Чтобы ухаживали, но потихоньку. Чтобы влюблялись, но постепенно — полегоньку. И чтобы не допускали (ничего такого). С 18 — чтобы подумывали помаленьку о будущем браке, о семье, о рождении детей и о крайней ответственности этого непоправимого шага.

    С 23 до 25 — ну, кажется, пора понемногу жениться, замуж. По любви, разумеется. Но — обдуманно. Подготовленно, во всеоружии. С нашими консультациями и ценными указаниями (по общим вопросам).

    С 25 до 30 — ну когда же, наконец, доживем ли до внуков?! Опаздываем, давно пора! Срочные меры по ликвидации стародевичества, холостячества, разве-денчества и прочих последствий непослушания и невнимания к нашим советам. (О внуках — см. от 0 до 7 и далее).

    А всерьез?...

    Мы хотим детям здоровья, но желаем при этом, чтобы их здоровая физиология не проявляла себя раньше установленных нами сроков и не реализовывалась иначе как по брачным свидетельствам — в противном случае объявляем ее преждевременной и нездоровой.

    Хотим браков по любви и хотим брака обдуманного, с трудом воображая, что же это такое — обдуманная любовь.

    Желаем, чтобы они были по «этим» вопросам своевременно просвещены, но для просвещения не можем предложить практически почти ничего, а возможность делиться собственным опытом весьма ограничена; желаем, чтобы они кое-что узнали — но меньше нас, которые не знают почти ничего.

    Хотим, чтобы они постигли красоту, наслаждение, полноту жизни.

    Интимное воспитание. Самое близкое, самое личное... Культура самых глубоких и сильных чувств. Знания о себе и других — самые тонкие...

    Нет, не словесное подкрашивание. «Половое»— ни в коей мере не должно игнорироваться или маскироваться. Но если пол, отдельный от цельного человека, поменяет знак с минуса на плюс, проблем не убавится: тот же сдвиг, лишь в другую сторону.

    Нужно понятие, в котором бы сексуальность и духовность соединялись как оно и есть — вернее как должно быть, как только и может быть в гармоничной жизни.

    «Нравственное»?— Никакого противопоставления. Взаимопроникновение «полового» и «нравственного»— это и есть интимное: жизнь сложнейшая, деликатнейшая.