Мои родители происходили из зажиточных семей: отец из купеческой, мама - из помещичьей. Отец, Худяков Михаил Иванович, окончил Петербургскую духовную семинарию. Их семья (в ней было три сына Михаил, Степан и Иван) держала мельницу, кузницу, лошадей, домашний скот. После окончания семинарии Михаил должен был служить в церкви соседней деревни. Но не пришлось. Он ещё учился в Петербурге, когда грянула Октябрьская революция, перевернув всю жизнь. Богатых грабили и убивали или ссылали на Север. Михаил приехал из Петербурга и сказал братьям, чтобы они отдали большевикам всё, что те потребуют. Но братья не послушались, и их сослали. До сих пор неизвестно, где они сгинули. А Михаил, мой будущий отец, добровольно отдал всё нажитое семьёй в коммуну и ушёл с красными на фронт.
...Когда началась Великая Отечественная война, нас у отца с матерью было шестеро: Аристарх, Иннокентий,Новомир, Арсений, Фрол и я. Аристарх и Иннокентий сразу ушли на фронт. (Аристарх перед войной окончил Рязанскую школу танкистов. Погиб в 1943-м под Белоруссией - в деревне Мешки. Иннокентий был снайпером, погиб в 1944-м в Латвии.) Третий брат, Новомир после окончания фабрично-заводского училище работал на Горьковском автозаводе.
Дома остались десятилетний Фрол, восьмилетний Арсений и шестилетняя я. Можете представить, как нам жилось в войну и после войны. Новомир, вернувшись с войны, пошёл на лесозаготовки. Вся колхозная и домашняя работа после войны легла на нас с Арсей. Мама после гибели Аристарха и Иннокентия тяжело заболела. Отец, получивший тяжёлую контузию на финской войне, едва передвигался. Фрола забрали в армию на четыре года.
14-летнему Арсению после двухнедельной стажировки дали трактор-колёсник и отправили пахать, боронить и сеять колхозные поля. Колхоз держался на женщинах, подростках да инвалидах. Работать на тракторах и машинах стали обучать и нас, девчонок, потому что парни после армии в деревню не возвращались. Нашего брата Фрола после армии отправили учиться на ветеринара. Начальство хотело, чтобы в колхозе был свой ветеринар, а не присланный со стороны.
Пришла пора идти в армию и Арсению. Раньше ведь как было: сегодня парню повестку принесли, а завтра уже отправили. И вот в тот день, когда брат получил повестку, приходит к нему механик из МТС (машинно-тракторной станции) и говорит:
- В МТС прислали новый станок, а погрузить его в машину некому. Помоги, Арся. Мы тебя завтра в военкомат отвёзем.
Арсений не отказался и после обеда поехал с механиком за станком в соседнее село. Там погрузили они этот станок весом около трёх тонн на машину и повезли. А дороги в осеннюю распутицу да после дождя как каша. На повороте с большой дороги в сторону нашей деревни, грузовик съехал в лужу, под которой оказалась огромная яма. Колесо оборвалось, и станок свалился на землю. Арсения и его двоюродного брата Василия зацепило торчавшей ручкой станка. Да так зацепило, что Арсений не смог отпрянуть, и трёхтонной махиной его насмерть придавило к земле. Никогда не забуду, какой ужас охватил нас, когда прибежал нарочный с вестью о смерти Арсения. Мама потеряла сознание, а отец, собрав остатки сил, поехал на место трагедии. Говорили, что он не плакал, а ревел, как зверь, увидев кровь и распластанные мозги. Василию повезло: ему только придавило ноги и со временем он поправился
За Арсения маме назначили пенсию - восемь рублей. Но когда ей принесли эти деньги, она, рыдая, закричала:
- Не надо мне ваших денег, отдайте мне сына!..
Господи, как же тяжело вспоминать...
К тому времени, когда в нашей семье случилось это страшное горе, я была уже комсомолкой. Вскоре меня избрали секретарём колхозной комсомольской ячейки, в ней состояло 36 человек. Колхоз возлагал на комсомольцев большие надежды. И мы работали не жалея сил. Всю неделю в поле, а в выходной устраивали воскресник - сортировали в складах зерно, вывозили из скотных дворов навоз, заготовляли дрова. Да мало ли в деревне работы!
Через какое-то время меня как комсомольского вожака назначили заведующей клубом.
И крутилась я как белка в колесе: день на колхозной работе, а с вечера до полуночи - в клубе. Библиотекарь Шура Есташина взялась помогать. Вместе с ней мы вывели комсомольскую ячейку и клуб на первое место в районе. Мы, комсомольцы, выступали в клубе с концертами, устраивали вечера отдыха, регулярно привозили кино.
Одно было обидно: меня частенько стали попрекать предками: мол, те были бо-гачами, и вы, отпрыски ихние, в богачи вырвались. Досталось и Фролу (после учёбы он вернулся домой с женой, и они оба стали работать на ферме). Деревенские старики и на него злились - считали, что после деда с бабкой у нас золото осталось. В ответ на злые разговоры и презрительные взгляды хотелось дать отпор, ну хотя бы огрызнуться. Но мама всегда говорила:
- Не связывайтесь. Пройдите мимо, будто не слышали. Мало ли что скажут завистливые люди...
Из-за таких разговоров мне всё чаще хотелось сбежать из колхоза. Но председатель колхоза запретил даже думать об этом.
Помог директор районного Дома культуры. По его ходатайству райком комсомола направил меня по комсомольской путёвке заведовать клубом в деревне Плюхино. Так я получила паспорт и приехала в деревню Плюхино. В двадцать один год я вышла там замуж за Богачёва Анатолия Алимпиевича и переехала с ним в посёлок Пятилетка.
Мой Толя и свёкор днём работали на железной дороге, а по вечерам делали кадки. И однажды поехали в соседнее село на рынок, чтобы кадки продать. А домой вернулись только через два года. В то время как раз начал действовать закон, по которому за нецензурное слово из трёх букв забирали в тюрьму без суда.
Пропущу несколько листочков моей жизни и остановлюсь на том, с которого началась новая жизнь. Перебрались мы с Толей в город Дзержинск. Там я родила сына Валеру, устроилась на работу в Госстрах агентом, нам дали квартиру. Казалось бы, жить да радоваться. Но, увы! Моего Толю поездом зарезало, и осталась я вдовой.
Думала, так и буду вдовствовать, но молодость своё взяла (мне ещё и тридцати не было). Посватался ко мне парень из соседнего района. Пошла за советом к свёкрам - Толиным отцу с матерью. Они сказали:
- Выходи, Люся. Не вековухой же тебе оставаться.
И вышла я замуж вторично. Сначала мы хорошо жили, родили дочь Валентину. А потом муж в пьянку да гулянку ударился, стал вещи пропивать и меня бить. Всё я прощала ему, но когда он выбросил голого Валеру на снег, взбунтовалась. Спасибо милиции - если бы не милиция, то этот «муж», наверное, и меня, и детей убил бы, потому что не на шутку грозился. С тех пор больше не рискнула замуж выходить, хотя многие мужчины сватались.
Вырастила детей, у них уже свои семьи (у дочери двое детей, у сына -шестеро). Всё, что могла, сделала для них. Дочери квартиру двухкомнатную отдала. А родительский дом, в котором моей была только половина, полностью сыну отписала, после того как смогла выкупить вторую половину. Вот так и живу. Но если бы не злые языки, что завидовали богатству, которого у нас не было, может, и осталась бы я в деревне, и моя судьба по-другому бы сложилась. Но уж как вышло, так вышло - назад вернёшься только памятью.
