Пять мнений было высказано участниками «Круглого стола»: родителей, десятиклассников, преподавателя литературы, телередактора, психолога,— проведен был и анализ анкет, которые заполняли учащиеся 268-й московской школы. В чем-то были единодушны выступавшие, в чем-то их мнения расходились. Но стало ясно: многое в «феномене телевидения» еще непонято, непознано. И самое главное — не стоит настраиваться на благодушное, потребительское отношение к этому «чуду двадцатого века». Ведь взаимоотношения ребенка и телевизора сказываются на жизненной позиции подрастающего человека, воздействуют на формирование его личности.
Предлагая вниманию читателей точки зрения, высказанные за «Круглым столом», редакция не считала разговор законченным. Хотелось услышать мнение ученых, писателей, педагогов, да и самих родителей — поэтому мы и обратились к читателям с вопросом: «Как обстоит дело в вашей семье! Кто кого покорил: вы телевизор или он вас!»
И вот приходят письма. Неожиданным для нас оказалось глубок© личное отношение наших читателей к «проблеме телевидения». Письмо 25-летней швеи из Свердловска Гузалии А.— это в сущности исповедь. Убористым почерком исписана почти целиком школьная тетрадка. Гузалия не удовлетворена собой, своей жизнью. «Мне кажется, что я до сих пор не сформировалась как личность, меня преследует постоянное недовольство собой. У меня нет друзей...» Человек хочет понять себя, вспоминает детство, школу. Рассказывает, что до седьмого класса все свободное время она проводила во дворе. «У нас было очень много игр: с мячом, скакалкой; играли в шахматы, показывали кукольные спектакли малышам, зимой строили снежные крепости». А потом — переезд на новую квартиру со всеми удобствами и... телевизором. В новом доме такого дружного двора уже не было, и все свободное время Гузалия не отрывалась от экрана. Она росла одинокой, ей хотелось дружить с умным, справедливым мальчиком, хотелось быть привлекательной, иметь легкую походку. Два раза она пробовала записаться в танцевальный кружок. Сначала ушла со второго занятия, потому что стеснялась, ей казалось, что все замечают ее неуклюжесть. Во второй раз ей просто отказали: внешность ее не понравилась руководителю.
С горечью Гузалия пишет; «Только дети, которые чувствуют себя одинокими, непонятыми, сидят у телевизора, чтобы как-то провести время. Им очень хочется, чтобы их признали, чтобы они могли быть, как все. Но их не принимают в игру, тогда они ищут другой вид общения. А самый доступный в наше время — телевизор».
Недовольство собой — это уже и желание перемен, стремление найти себя. Гузалия рассчитывает на помощь телевидения. Девушка считает, что те прекрасные руководители различных творческих кружков и студий, которые работают с детьми во многих городах нашей страны, могли бы, придя на телевидение, помочь вот таким, как она: нерешительным, неуверенным в себе, тем, кто неохотно идет в кружки или просто не знает о их существовании. Развивая свою мысль, она пишет, что тогда люди смогут дома учиться рисовать, лепить, красиво и правильно танцевать, читать стихи, играть на музыкальных инструментах. Она очень хочет, «чтобы с помощью телевидения ребята постоянно пробовали свои силы, развивались творчески. Ведь в домашней обстановке нет посторонних глаз, никого не нужно стесняться».
С Гузалией А. как бы вступает в спор Р. Бухарметова из Уфы (к сожалению, она не сообщила ничего о своей профессии). У нее растет пятилетняя дочь, которая (пока!) смотрит телевизор не меньше двух часов в день. «Я думаю, запрещать это бесполезно. Один выход — увлечь ребенка чем-либо другим. Как я буду это делать — не знаю, но предполагаю отдать ее в какую-нибудь спортивную секцию, буду с ней много гулять, чтобы видела она краски мира не на экране, чтоб мир был интереснее рассказа о нем. Эта молодая мама любит многие передачи, мечтает о возможности кассетного телевидения, тем не менее осознает реальную опасность увлечения им. «Мы собираемся большой компанией и не находим о чем говорить друг с другом мы неинтересны друг другу, а на экране так живо, все движутся и говорят в другом темпе, более напряженном, и мы, как спасение, включаем телевизор и все дружно и молча смотрим на чужую жизнь, переживаем за чужих людей. А своих близких и родных не знаем, да и не стремимся узнать».
Осознавая важность своих мыслей, Р. Бухарметова обращается к читателям с призывом: «Берегитесь телевизора — вы и не заметите, что уже и не живете настоящей жизнью (ведь работа — это еще не вся жизнь), вы не будете ничего знать о своих детях, о своих родных, все ваши разговоры будут сводиться к обсуждению фильмов, актеров, их туалетов и внешности. Стремитесь почаще выключать телевизор, пусть сначала с большим нежеланием,— иначе вы обречены жить чужой жизнью». И дальше, в маленькой приписочке, она сообщает, что слова эти обращает прежде всего к себе, потому что глубоко их выстрадала, с ней уже случилось это несчастье — жить «чужой жизнью». Но несколько лет назад Р. Бухарметова поняла, что жизнь реальная интереснее экранной, и теперь «потихоньку исправляет положение вещей».
Среди писем есть и спокойные, можно сказать, благодушные по тону. Их авторов -заботит одно — занимательность передач, да чтобы чаще в концертах выступали «звезды эстрады», чаще показывали «мультики» и остросюжетные фильмы. Эти письма, увы, большей частью от школьников.
Десятиклассница Наташа Щербакова из Воронежа одно время не представляла себе жизни без телевидения. «Я испытывала ужасные муки, когда, находясь в поезде или метро, вспоминала, что в это время по телевидению идет интересный фильм. Уроки я, действительно, нередко учила «под телевизор». Потом интерес к нему начал падать. В девятом классе я уже не могла только смотреть на экран, во время передачи я обязательно что-нибудь делала: читала, ела, решала, вязала. За сюжетом фильма я следила лишь по репликам актеров, различая их по голосу. Сейчас я смотрю очень немногие передачи, в основном музыкальные: «Утренняя почта», «Голубой огонек», «Шире круг», «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» и т. п.».
Другая десятиклассница, Ирина Иг-натюк из Чувашской АССР, все свободное время, особенно по воскресеньям, не отрывается от телевизора и не разделяет беспокойства своей матери, которая пытается ее оторвать от экрана: «А для чего же его тогда изобрели, как не для того, чтобы смотреть?» На вопрос редакции, обращенный к читателям, она со спокойной уверенностью отвечает: «Как видите, телевизор покорил меня, а не я его».
В доме двадцатитрехлетней Риты Щербинкиной из Махачкалы (она живет с мамой и младшей сестренкой) телевизор никогда не выключается, если в доме кто-нибудь есть. «По-настоящему мы смотрим телевизор в будни 2—2,5 часа, в воскресенье 3—5 часов, но читаем ли мы, принимаем ли гостей, делимся ли новостями — телевизор все равно включен».
Некоторых наших читателей беспокоит воздействие телевизионных передач на нравственность подростков. В. Медведева из города Асбеста Свердловской области заметила, что ее двенадцатилетняя дочь стала слишком часто вертеться перед зеркалом и с большим пристрастием расспрашивать, с какого возраста можно выходить замуж. Девочка стала раздражительной и легковозбудимой. Мама считает, что не обошлось без воздействия телевизора: ведь почти все фильмы — «про любовь», да и многочасовое смотрение телепередач развивает лень, пассивность, жажду одних только удовольствий.
И. Сергеенко из Москвы констатирует: «Телевидение приучает к праздности. Хорошо поработавший и уставший человек ощущает праздность как счаст»е, Дети тоже устают в школе. Возможность бесконтрольно смотреть, что хочешь, читать учебник, вытянувшись в кресле, под мелькание кадров,— все это весьма близко к тому, что называется «ловить кайф», а труд и отношения со взрослым- начинают восприниматься как нечто обременительное».
Для некоторых, как для Джамили 3. из г. Нижневартовска Тюменской области, такое отношение к телевидению стало, как она думает, причиной личной драмы: «Многие родители пишут, что их дети много времени проводят у экрана, а у нас — папа. Пришел с работы — и на свое обычное место у телевизора, У меня двое детей, учатся они хорошо, добрые, что я ценю в людях, но никакого влияния со стороны отца они не знают. В последнее время мы с мужем стали очень часто ругаться — из-за того, что он свою жизнь пускает на самотек и в жизни семьи никак не участвует, ни в чем мне не помогает. А ведь на работе он уважаемый человек, зарплату приносит полностью, не пьет. Но не могу! Не осталось у меня к нему ни любви, ни уважения. Чувствую, что его пассивность доведет скоро до развода. Конечно, мне будет трудней, но я не хочу, чтобы дети слушали нашу каждодневную ругань, жаль смотреть на них. Может, я неправа?..»
Письма наших читателей, приведенные здесь, свидетельствуют о том, что нет какого-то единого взгляда на проблему «ребенок у телевизора». Общее, пожалуй, только одно: родители хотели бы, во всяком случае, очень многие, найти более эффективные для дела воспитания, для личности ребенка отношения с телеэкраном. Но как?
Вот случай, который можно считать исключительным. Семья Смирновых (муж — художник, жена работает в «Моспроекте», сын учится в 8 классе, бабушка — учительница-пенсионерка) отказалась иметь в доме телевизор. Мы решили побывать в этой семье и узнать причину такого решения. Большая трехкомнатная квартира, много книг, интерьер каждой комнаты свидетельствует не о больших достатках (ни дорогих «стенок», ни ковров, ни горок с хрусталем), а об удивительной фантазии и большом художественном вкусе владельцев квартиры. Из детской несло паленым: ребенок что-то паял, одновременно прослушивая магнитофонную запись. Мама вынула из духовки пирог, уселась с вязаньем, а мы с Сергеем Павловичем за чаем начали разговор.
— Я очень люблю уют,— сказал он,— и мне кажется, без телевизора в доме как-то теплее, уютнее. Вы считаете, что это не слишком серьезный аргумент? Наверное. Главное, конечно, другое: телевизор, если пользоваться им безрассудно, крадет время. Понимаю, мы пошли на своего рода крайность. Но приходится выбирать. Когда я не работаю, предпочитаю читать. Я ведь уже не в том возрасте, когда читаешь что попадется под руку. Выбор определяется потребностью души, подсказывается работой. Телевизор же «кормит» случайной пищей. Кто-то решает за меня, что мне нужно и что не нужно, что полезно, а что — нет. Мы оказываемся во власти телередактора. Если бы существовало кассетное телевидение и выбор кассет был бы так же велик, как выбор книг в библиотеке — другое дело. Существует еще один субъективный и чисто психологический момент: мне трудно оторваться от телепередачи, даже если она с самого начала мне не нравится. Просто нет сил встать и повернуть ручку выключателя. У телевидения есть какая-то таинственная власть «засасывать человека». Можете считать, что я его боюсь...
— И все члены вашей семьи разделяют ваши опасения и добровольно избрали такое самоограничение?
— Бабушке, хоть она и большая любительница чтения, бывает, конечно, иногда скучно. Сын долго не мог смириться, даже иногда бунтовал. Но мы с женой не хотим просто не можем уступить...
— Не боитесь ли вы, что ребенок чувствует себя обделенным, что среди своих сверстников он — «белая ворона»?
— Конечно, запретный плод сладок Коля иногда бегает смотреть телевизор к приятелям, на даче у родственников летом первую неделю -е отрывается от экрана. Возможно какие-то потери в его развитии есть,— может быть, меньшая информированность. И все же и я, и жена уверены: пользы больше. Сын похож на меня, и телевизор может его «засосать». Он увлекается и авиамоделированием, и радиотехникой, и много читает, но есть склонность — бросать начатое. Парень сам сознает, что характер ему еще нужно развивать. А ведь телевизор ему в этом не помощник, скорее, наоборот, научит пустому препровождению времени. И самое главное: мне хочется, чтобы сын рос в семье, чтобы влияние мое, матери, бабушки было определяющим, чтобы экран не отнял его у нас.
К концу разговора я заметила, что Сергей Павлович начал нервничать, И вдруг выяснилось, что он... торопится к приятелю смотреть по телевидению хоккей! Неудобство — до приятеля надо добираться полчаса на метро. Но чего не сделаешь, если выработал для себя некую схему поведения, освященную высокой целью воспитания ребенка.
Как подкупил меня умный, хотя и категоричный Сергей Павлович! Но оказывается, в своей жизненной практике он непоследователен. Отражает ли его линия поведения ту внутреннюю целостность, которая так важна во взаимоотношениях с ребенком?..
Конечно, опыт семьи Смирновых весьма спорен. И тем не менее мы надеемся, что он заставит задуматься «всеядных» потребителей телевидения. Ведь, судя и по нашей почте, и по результатам многочисленных социологических обследований, их не сотни, и не тысячи, а миллионы.
Со всей остротой встает вопрос как же нам быть с этим «чудом века», повергшим иных в тайное рабство?
